Нельзя знать точно, за каким углом тебя будет поджидать дефицит разумных практичных мыслей и уж точно невозможно предсказать насколько он поглотит твою жалкую смертную тушку: до легкого творческого беспорядка в голове ли, али до мозговой импотенции. Не смог предсказать  и рыжий книжник: состояние у него было такое, будто страшный монстр даже не стал дожидаться, пока Лави пройдет мимо того самого угла. Лично явился, с рьяным упорством пожевал его орган центральной нервной системы, выплюнул и аккуратно присунул на место, дескать, это не я, оно само.
Мысли текли неспешно, тягуче и в то же время так сумбурно, что впору бы поверить в их полное отсутствие. Иной раз книже пытался вытянуть хоть что-то похожее на идею из этого вязкого потока гребаного хаоса, но счастливая находка совсем скоро растекалась и погружалась обратно на илистое дно сознания. Ко всему прочему, так как внутреннему состоянию свойственно в какой-то мере выражаться внешне, рыжий выглядел во многом похожим на то, что творилось в его же голове: копна волос без банданы похожая на воронье гнездо, бледноватое лицо без всякой осмысленности на нем, мятая рубаха, в общем, проще сказать, что концентрация неряшливости во внешнем виде превышала привычные для рыжего нормы. Будь на лбу Лави надпись «Раздолбай» - смотрелась бы уместно и концептуально. Однако, ни одна мятая майка или шухер на голове не передаст весь дух раздолбайства так же четко и гениально как глаза, ибо всем известно, что именно очеса - зеркала души, а никак не предметы гардероба с прической. А в глазах… кхум, пардон, в глазу не было и намека на искру привычной живости и жажды выхватывать мельчайшие детали действительности. Аморфный взгляд лишь иногда с сонной ленцой брался за изучение окружающей его среды, разум с той же ленью выдавал скудный по своему содержанию вывод и опять перерыв на чашечку бессмыслицы. Хорошо хоть, что ноги продолжали исправно выполнять свои обязанности, спасибо им и поклон до земли.
«Надо было спать», - глас здравого смысла и упрека совершенно неожиданно забулькал из-под слоя сонного бреда. «Дружище, где ж ты был, когда я ночью был в литературном запое, мать твою лопатой!» - взъерепенился рыжий и заткнул недовольное «я» куда подальше. А нефиг тут возникать в самые неподходящие моменты.
«И вообще, что-нибудь мягкое да под мою бы задницу. Я тогда послал бы небесам воздушный поцелуй и поверил бы в их божественность. А то больно уж преувеличена роль какой-то голубой штуковины в судьбе человека». И таки, равно как и с дефицитом разумных мыслей, невозможно предугадать за каким углом тебя будет ожидать дар самой Фортуны: перед Лави, будто только что постеленный, предстал ярко-зеленый ковер из постриженной травы, на вид мягче, чем перина у младенца в колыбели. От таких невероятных чудес бедолага аж оторопел и на парочку секунд впал в восхищенный ступор.
- Хммм… Ладно, убедили, - будничным тоном произнес рыжий, вскинув руки в жесте «сдаюсь» и, отправив небу воздушный поцелуйчик с манерным «муа!», спешно зашагал в сторону подарка. Подарчища, можно даже сказать.
Оказавшись на очаровательном берегу озерца («Или пруда?.. Ай,  какая разница!»), примеченном еще издалека, Лави грузно бухнулся на землю, скинув со своего плеча сумку и куртку. Трава оказалась такой же мягкой, как на первый взгляд, будто специально посеянная в соответствии со всеми пожеланиями седалищных мышц рыжего книжника. Хотя, впрочем, наверное, для Лави сейчас абсолютно все, на что можно присесть или прилечь было таким же мягким, как королевские перины, тем паче долгие годы скитаний по миру развили навык умения находить комфорт в любой позе и при любых обстоятельствах. Потому что кому, где и как удобно никто никогда особо не интересовался.
«Небеса, а чашечку кофе вы мне не организуете?» - с надеждой подумал книжник, глядя в лазурную безоблачную пустоту. Воздушный купол Парижа ничего не ответил, лишь продолжал молчать с монументальной важностью. Долго додумывать причину столько грубого отказа не пришлось: видимо, лимит чудес на сегодняшний день исчерпан. Но когда взгляд книжника упал на озеро, в котором эта самая голубизна с немым укором отражалась и била яркостью своей прямо в глаз, все вопросы и догадки отпали сразу. «Ну ладно и это сойдет, чего уж там». Зачерпнув немного живительной влаги, книжник принялся умывать лицо, что бы хоть как-то приблизить себя к тому далекому в данный момент состоянию, когда человек бодр и свеж.

Отредактировано Lavi (24.10.2012 00:31:19)